Солдат Великой Отечественной домой вернулся лишь в 1951 году.
Николаю Павловичу Жарову — 92 года воевал на передовой. И ни разу не был даже ранен.
Говорит, есть секрет — это очень сильный ангел-хранитель. Его история не похожа ни на одну другую.
«Кого в первом бою не убило - жить будет»
Служить семнадцатилетний Коля уходил из деревеньки Ивакино, что в Ярославской области. Но и до этого успел хлебнуть лиха. Пятнадцатилетних подростков впрягали в сани и отправляли на лесозаготовку. Был и строгий минимум - кубометр. Следили, чтобы не меньше. Или аэродром от снега чистить отправляли, даже девушек. И только потом призыв в костромские лагеря и фронт. Только вот по дороге эшелон разбомбили, до пункта назначения добрались немногие.
— Собрали нас офицеры в прифронтовой полосе. А мы испуганные стоим. Они нам: «Ну, чего носы повесили? Кого в первом бою не убило - жить будет», — вспоминает Николай Павлович.
Вспоминает с большим трудом. Пережил несколько инфарктов, инсульт. Вот тогда мысли и начали путаться, многое забылось.
Раньше, говорит дочь Галина, рассказывал так, что заслушаешься. Многие про войну не любят вспоминать, а он вот всегда был хорошим рассказчиком. Говорит, целый роман можно было написать с его слов, да вот никто этого не сделал. Теперь события можно восстановить лишь по обрывкам.
Помнит, как по прибытии на войну получил винтовку образца 1891 года и 15 патронов. С наказом - зря не стрелять, экономить. Говорили, штыком колоть надо.
Мать вымолила сына, не вставая с колен
Служил Николай Павлович в стрелковой дивизии, был связистом. Освобождал Белоруссию, четыре раза форсировал реки. За то, что командира вывел из окружения, дали орден Великой Отечественной войны.
— Попали мы в окружение врага. Командир меня и отправил, как самого шустрого, легкого: «Беги, пробивайся к нашим. Скажи, где мы».
Путь к своим нашел, остальных вызволил.
Есть и медаль за отвагу. Точнее, была. Отдал после войны племяннику, да с концами. Есть медаль за освобождение Кенигсберга.
Но самое удивительное, что за всю войну Николая Павловича даже не ранило. А ведь не в тылу был, а в самых горячих боях.
Про ангела-хранителя не шутит. Говорит, очень уж мать верующая была - молилась, практически не вставая с колен. Вымолила сына. А вот мужа не смогла - он пропал под Ленинградом.
В семейном альбоме хранится фотография, на обороте написано: «Здравствуйте, мои дорогие Шура и дорогие мои детки! Вот и папа к вам приехал праздновать праздник Рождество Христово. Прощайте». Последнее слово - другими чернилами выделено. И это действительно была последняя весточка (на фото).
Возмужавшего родственника в деревне не признали
Одна история очень врезалась в память солдата. Когда молодым бойцам приказали рыть окопы, а старший товарищ по фамилии Бородин возьми да и поленись.
«Не буду», — сказал и крепко выругался.
Николай еще копал, когда немцы начали лупить, но впогибель спрятаться уже можно было. Когда налет артиллерийский закончился, Бородина товарищи не обнаружили.
В общей сложности служил Николай 7 лет. В Маньчжурии был — освобождал Китай. Говорит, даже с японским самураем довелось повоевать. Домой вернулся только в 1951 году. Предлагали продолжить военную карьеру, остаться на Дальнем Востоке, но мама в письме уговаривала вернуться - столько лет сына не видела. И хотя в семье их было аж семеро, по Коленьке очень скучала. Дождалась.
А вот младшие своего брата не признали: так испугались, что дали деру от возмужавшего не по годам родственника.
Со временем Николай перебрался в Подозерский. Поселок добывал торф для Комсомольской ГРЭС, так что работы было много, Николай был электриком.
Потом Николай Павлович встретил будущую супругу - Александру Михайловну, ей сейчас 91 год. Она тоже не местная - приехала из Мордовии в голодные военные годы. Нажили трёх дочерей, которые теперь по очереди живут с мамой и папой - сами родители уже с трудом справляются.
На 9 мая очень ждут внука, чтобы отвез их к местному обелиску. Там хочется встретиться с другими ветеранами - Коршуновым, Осиповым и Кувачкиным. Это сейчас их четверо осталось, а в послевоенные годы 140 человек насчитали. И это только в Подозерском.
Николай Павлович признается: «Тяжело. Но видимо, молитва матери до сих пор бережет. А это значит, еще повоюем». И украдкой вытирает скупую слезу.
