В этом году исполнилось 60 лет полету в космос Юрия Гагарина. Это событие — одно из самых важных вех в истории всего человечества. Наш земляк из села Октябрьский Юрий Шустров хоть и не был причастным к первому полету человека в космос, но он, подполковник в отставке воздушно-космических войск РФ, почти на два десятилетия связал свою жизнь с космодромом Байконур, который определил его судьбу.
Май 1971 года. Мы закончили учебку — школу сержантов в городе Переславле-Залесском. Отправившись с Казанского вокзала Москвы, вторые сутки поезд вез нас в неизвестном направлении. Сопровождающие офицеры и сержанты молчат, а мы теряемся в догадках. За окном лес превращается в лесостепь (спасибо Зое Кузминичне, учителю географии),
значит, едем куда-то на юг.
Рано утром третьего дня путешествия прозвучала команда «Подъём». В школе сержантов это действо было доведено до автоматизма, поэтому через несколько минут мы были готовы к выгрузке. Поезд остановился на небольшой станции с вокзалом из стекла и бетона с непонятным названием Тюра-Там. Восходящее солнце освещало привокзальную площадь и окружающие её глинобитные домики, тесно прижавшиеся друг к другу, узкие пыльные улицы и полное отсутствие всякой зелени. На свою беду, из переулка к нам пожаловал живой ишак, который был немедленно взят в кольцо младшими командирами: многие из нас живьём его не видели. Только вмешательство офицеров спасло животное от инфаркта. Нас построили и появились «покупатели»: на армейском языке – представители частей, в которых нам предстояло служить. Меня, Сашу Козунина и Колю Торбеева распределили к седому неразговорчивому капитану. Ребята были из нашего взвода, меня это радовало: уже не один. Мы разместились в кузове автомобиля «ГАЗ-66» и поехали в неизвестность. Становилось всё жарче и жарче, хорошо, что капитан разрешил снять кителя «парадок», а то пришлось бы несладко. Слева от шоссе, по которому мы ехали, шла железная дорога, а справа время от времени проплывали сооружения с трубами, огромные круглые антенны и много всяких непонятностей. Сержант, ехавший с нами в кузове, с усмешкой смотрел на наши удивлённые лица с квадратными глазами. Наверное, вспоминал свой приезд сюда, а, может, и нет:
сержантская душа – потёмки…
Примерно через час на горизонте показались строения военного городка. По шоссе, уходящему за горизонт, шёл строй матросов. Это озадачило нас ещё больше: у троих не могло быть галлюцинаций. У сержанта спрашивать не стали. 6 месяцев в школе приучили нас не задавать лишних вопросов. Мы выгрузились возле одной из казарм, сержант показал нам наши койки, тумбочки… И служба началась.
Попали мы служить на узел связи со странным позывным «Суффикс», войсковая часть № 73784. Кто служил, знает, что мужчина может не сразу назвать дату рождения своих детей, но разбуди его среди ночи, он сразу без запинки назовёт номер своей части. В моей памяти таких пять. Командовал узлом связи майор Попов Иван Сергеевич, требовательный и справедливый мужик. Но об этом мы узнали позже, а пока начали стажировку на своих боевых постах: мы с Сашей Козуниным в отделении автоматической телефонной связи, а Коля Торбеев на коммутаторе дальней связи. Нашим начальником был капитан Данилин Виктор Иванович, тот самый «покупатель», который привёз нас в часть.
Прошла примерно неделя нашей службы. Мы занимались боевой подготовкой, изучали технику связи, бегали кроссы под палящим казахским солнцем и уже знали, что служим на космодроме Байконур. Километрах в трёх от узла стояли две большие квадратные фермы. На наши вопросы старослужащие отвечали коротко: «Это старт».
Однажды после ужина прозвучала команда «Строиться с противогазами». В воздухе витало слово «эвакуация». Что это обозначало, мы не знали, но спрашивать не стали: младшие сержанты всё-таки. Нас повернули направо, и строй двинулся из городка в степь. Спереди и сзади шли колонны солдат под командованием офицеров. Было непривычно тревожно, но мы не подавали вида. Километра через два, а может быть и больше, кто их в темноте мерил, мы прибыли на место нашего рассредоточения, а это траншеи и окопы. Я всё-таки набрался смелости и спросил у одного из сержантов, что будет? Ответ «Спецработа» ничего не прояснил. Народ не особо жаловал окопы: кто-то сидел, курил, кто-то травил анекдоты. Старослужащие искали под камнями скорпионов. Их складывали в банку, потом умертвляли дихлор-этаном, заливали эпоксидной смолой и делали кулоны на память о службе на космодроме. Офицеры смотрели на это философски. Они собирались отдельными кучками, у них были свои темы разговоров – офицерские.
Неожиданно ночь распороли лучи света прожекторов, и мы увидели на старте за квадратной фермой белоснежную ракету. Зрелище, как из научно-фантастических фильмов, только наяву. На старослужащих это не произвело особого впечатления: они это видели много раз, скорпионы были важнее: дембель скоро. А мы смотрели во все глаза. Через какое-то время ферма отошла от ракеты и та осталась в гордом одиночестве на фоне темного казахского неба, освещённая прожекторами. Неожиданно раздался звук миллиона работающих паяльных ламп. Старт заволокло клубами пыли и дыма. Из этого ада выскользнула вверх белая красавица ракета. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее она начала подниматься вверх. Прожектора неотступно вели её. Почему-то вдруг вспомнилась Великая Оте-чественная и ночные налёты на Москву. Воздух, несмотря на расстояние, вибрировал, и мы через обмундирование своими телами ощущали мощь запущенной ракеты. Я стоял, задрав голову, провожая её взглядом до тех пор, пока она не превратилась в красное пятнышко.
Потом было построение и обратный путь в казарму.
Позднее я узнал, что при пусках ракет (на космодроме не говорят запуск) все, кроме боевых расчетов и дежурных служб, уходят в целях безо-пасности в эвакуацию. Ведь в городке народа несколько тысяч, а пуски бывают не всегда удачные. Позднее и я работал в составе боевого расчета по обеспечению связью спецработ, но тот первый пуск навсегда остался в моей памяти. Наверное, это и предопределило мою дальнейшую судьбу и заставило меня на 19 лет задержаться на космодроме Байконур. Да, и о моряках: они действительно служили на нашей площадке. Там была войсковая часть, которая занималась испытанием ракет по морской тематике. Но это совсем другая история.
Юрий Шустров, с. Октябрьский
- Новости Байконура
Корабль «Союз МС-20» с участниками очередной экспедиции 8 декабря успешно пристыковался к МКС, сообщает РИА новости.
В экипаже, который отправился на МКС, наш космонавт и два японских туриста.
Управляет космическим кораблем российский летчик-космонавт, Герой России Александр Мисуркин, это его третий полет на МКС. Туристов двое: японский миллиардер Юсаку Маэдзава и его партнер по бизнесу Едзо Хирано. На МКС космических туристов не было уже 12 лет. Японские туристы были подготовлены за 100 дней.
— Я, конечно, не предполагал, что такой полет для меня возможен. С детства любил смотреть в небо, мечтать о звездах, и я бесконечно рад, что мне выпал шанс осуществить свою детскую мечту, — поделился Юсаку Маэдзава.
На МКС корабль доставил более 160 килограммов полезных грузов: материалы для медико-биологических экспериментов, расходное оборудование, средства гигиены и питание. На станции космические туристы проведут 12 дней.
На Землю космические туристы должны вернуться утром 20 декабря.
