Такие жизнеутверждающие правила Натальи Крамской
Архангел — село, каких на Руси сотни тысяч. От многих других его отличает только звучное название, которое по понятным причинам люди произносят с благоговением. Здесь коренных жителей — всего-то трое, остальные дачники, приезжающие на лето. А четвертыми несколько лет назад стала семья Крамских.
…Бревенчатый дом стоит на самом въезде. Встречает приветственным лаем собака, ластится кошка. Игрушки, оставленные во дворе, говорят о том, что в доме есть дети. Молодая худенькая женщина встречает улыбкой и, немного смущаясь, приглашает в дом. Дома тепло, уютно. Есть комната и кухня. Стол, две кровати, комод – вот и вся обстановка. Когда мы приехали, ребята, как, наверное, и большинство школьников в послеобеденное время, учили уроки. Белокурый стеснительный мальчуган представился, как и положено настоящему мужчине, сдержанно и с достоинством:
— Давид.
Из комнаты выбежала улыбчивая разговорчивая девчушка:
— А меня Христиной зовут.
С первых же минут как-то сама собой потекла беседа.
Редкие имена для ребят выбрала мама, объяснив это тем, что у нее самой-то имя совсем обычное – Наташа.
— В те годы, когда я родилась, у каждой третьей девчонки было такое же, — вспоминает она. — Я маму потеряла, когда мне было семь лет. До трагедии жили мы в Крыму небогато: мама одна растила семерых детей. Когда ее не стало, пятерых забрала к себе бабушка. Так я оказалась в Комсомольске.
Училась девочка с братьями и сестрами в школе-интернате, лишь на выходные уезжая к бабушке. Наверное, именно оттуда родом множество привычек и целей, ставших для тогда еще маленькой Наташи жизнеутверждающими.
— Помню, как мы ходили во всем одинаковом и нас дразнили «инкубатор». Чтобы как-то выделиться, мы с девчонками делали различные прически друг другу.… Помню, как мне не хватало тогда материнской любви, внимания, ласки… Подруги, сестры, бабушка – все это было, но не то… Маму я помню плохо. Но именно тогда, девчонкой в интернате, я решила для себя: сколько бы Бог не послал мне детей, несмотря ни на что выращу, подниму их всех и дам им все то, чего мне так не хватало в далеком детстве…
И этому Наташа следует, хотя не раз ей казалось, что жизнь катится под откос, все просто ужасно и лучше уже не будет никогда. Но откуда-то вдруг находились силы жить дальше, что-то делать.
А еще она решила для себя раз и навсегда: в этой жизни ничего никто никому не должен. Надо всего добиваться самой.
Вы скажете, быть может, усмехнувшись, да таких, как Наталья, матерей-одиночек у нас пол-России, наверное. Может быть. Но сколько известно случаев, когда мать, оказавшись в трудной жизненной ситуации, пасовала. Наша же героиня не опустила рук.
Она не скрывает, что в ее жизни бывало всякое: и предательство, и ложь, и измены… Ей было негде и не на что жить.… А главное — нечем кормить детей.
— Размачивала сухарики в водичке и кормила, улыбалась, колыбельные пела, чтобы дети ничего не знали, а самой выть хотелось от тоски и безнадеги.
Когда семья поселилась в селе Архангел, жизнь постепенно стала налаживаться. Да, не было стекол в их окнах, не было мебели, о деньгах на ремонт и сегодня мечтать не приходится, бани нет до сих пор.… Но у них теперь свой дом и свой маленький мир, в котором они счастливы.
Жизнь «погнала» мать в лес. Наталья говорит о лесе с уважением, словно это для нее родной человек. И неудивительно: лес семью Крамских кормит. И в прямом, и в переносном смыслах: и на зиму грибов-ягод они заготавливают в избытке, и на рынок продавать ездят. А еще у Натальи полный двор скотины: индюки, куры, коза.… Мечтают о корове-кормилице. И во всем порядок: животные, аж лоснятся. На дворе и в доме чистота. Опрятные ребята, их тетради и дневники радуют глаз.
— И как только вы все успеваете, на все хватает сил? — качаю головой.
— С Божьей помощью, — отвечает хозяйка, — да и ребята теперь большие, мне очень помогают. Давид, например, кур и индюков кормит. А Христинка дома прибирается, картошку может сама почистить.
… — А у нас Давидка косить умеет, — хвастается сестренка успехами брата.
— Как же так: коса-то большая, а ты маленький? — удивляюсь я.
— А у меня специальная коса, и потом я же мужчина, я должен быть сильным, — отвечает семилетний мальчуган.
Дети у Натальи не похожие на городских. Давид ответственный, серьезный, рассудительный мальчуган, интересуется техникой: машинами, самолетами, поездами. С уважением относится к существующим дома правилам, например, ложиться спать в девять часов, без капризов встать в шесть, чтобы в школу не опоздать. Ребята учатся только на «хорошо» и «отлично», чем очень радуют маму. Давид мечтает стать банкиром, чтобы маме купить все, о чем она мечтает.
Девятилетняя Христина живая, непосредственная, не по годам много знающая. Запросто цитирует главы детской Библии и любимые стихи, рассуждает на совсем не детские темы:
— Вырасту, стану стоматологом.
— Догадываетесь, почему? — грустно улыбается мама…
Достаток семьи Крамских невелик: пенсия по потере кормильца, детское пособие да пособие по безработице. Оно и понятно, какая в деревне работа? Справляются сами да добрые люди помогают. У Натальи сердце доброе, вот к ней люди и тянутся. Она не унывает, говорит, что хорошо даже, что жизнь так сложилась, научила ее многому. Раньше она выживала, сегодня — живет. Живет детьми.
… Из Архангела уезжать не хотелось. Удивительно добрые, непосредственные ребята проводили меня до машины и приглашали приехать к ним еще:
— Жалко, вы не в пятницу приехали, по пятницам мы пироги, ватрушки, пиццу печем, угостили бы вас!
… — Скоро Новый год, вы письма Деду Морозу написали? — вспоминаю я, глядя на внезапно начавшийся снег.
— Нет, он все равно к нам не приходит, — грустят ребята.
— В мечту надо верить, мечты сбываются, — пытаюсь убедить детей я.
Тем более, что мечты ребят вполне земные: железная дорога, компьютер и красивые школьные принадлежности…
